Нас поехало четверо. Основная цель – фото- и видеосъемка. Имея более 20 лет охотничьего стажа, человек начинает многие вопросы для себя осмыслять совсем по-другому. И зачастую добыть зверя не является главной целью. А вот понаблюдать в живой природе спокойно за его поведением, повадками, отношениями к другим особям, перехитрить его природную осторожность своими знаниями и охотничьими навыками, и в конце концов сделать фотовыстрел, который в дальнейшем будет всех радовать, – вот это и есть высший пилотаж общения с природой.
По такой дороге, преодолевая препятствия в виде огромных луж и разбитой лесовозами колеи, часам к четырем были на месте. В лесу на северных склонах и в ельниках пятнами лежал снег. Пригревало апрельское солнце, и в лесу уже было полно птиц, которые наполняли весь лес радостным щебетаньем. Быстро разгрузились и, взяв необходимые вещи, двинулись с рюкзаками на ток. Предстояло занести в шалаши вещи для ночевки: спальник, коврики, аппаратуру, штативы. Ток располагался от бивака в полутора километрах, но идти нужно было по верховому болоту, а это довольно непросто. Талая вода местами может доходить до колен и мягкая моховая подушка не дает возможности идти быстро.
Володя подготовился к нашему приезду серьезно. Недели за две до этого он построил три шалаша на току в разных местах. Также он предварительно приехал на вечерний подслух для определения наибольшей концентрации петухов. А поскольку на верховом болоте кругом проступает вода, то ему пришлось, прежде чем строить шалаш, наложить настил из жердей, чтобы была возможность на нем лежать не намокнув. И если жерди еще можно было найти на току, то лапник для укрытия шалаша приходилось носить за метров 300 и это все по верховому болоту и одному. Да, поработал Володя немало, но чего не сделаешь ради друзей. Всегда известно, что чем серьезней подготовка, тем выше результат.
Шалаши были все готовы и, потянув жребий, мы расселились каждый в своем. Затем все вернулись на стоянку, посидели у костра, покушали и к восьми часам отправились в свои шалаши, чтобы не пропустить вечерний «подслух» и с раннего утра узреть то таинство природы, что называется глухариный ток.
Около девяти вечера прилетели первые петухи. Они громко усаживались на деревья, на которых собирались ночевать. Один, два, четыре, пять… После короткого перерыва уже чуть дальше слышен был хлопот еще нескольких мошников. Последний, пятнадцатый, прилетел в полной темноте и долго хлопал крыльями, усаживаясь на уже почти невидимые ветви… Все стихло, хотя по прилету некоторые и пытались «потэкать» и «поточить». Лежа в такой темноте, мысленно фантазировал, как петухи сидят на деревьях, о чем думают… И хотя дорога была немалой, сон не шел. Вслушиваясь во все звуки и скрипы, возбужденное сознание так до утра и не заснуло… Первым «затэкал» петух прямо над шалашом. Сразу довольно робко, без «точения». Ему вдали отозвался еще один, а затем буквально вокруг все «завелось», «затэкало», «заточило». Если бы и спал в это время, то точно бы проснулся. Невдалеке протянул утренний вальдшнеп, но глухари оказались еще более ранними птичками. Минут через 15 на востоке появилась светлая полоска зари. Лес ощутимо оживился. Посветлело. Первые петухи начинали спускаться на землю и продолжали токование на земле, у каждого взрослого токовика имелся свой территориально выделенный незримой границей токовый участок. И если на него претендует другой петух, то часто токование переходило в драку. А вот драки были разные. Случалось, что два петуха лишь вытягивали почти горизонтально свои шеи, приближая клювы один к одному, и, как офицеры на дуэли, обменивались выпадами «шпаг». Пофехтовав таким образом, они расходились, не до конца выяснив силы и иерархию каждого. Были и другие, которые сразу же вступали в драку, схватившись за перья на шее друг друга и нанося изгибами крыльев такие громкие и крепкие удары, что только вода, мох, перья летели во все стороны. Если бы такие звуки услышал несведущий человек, то сразу сказал бы, что дрова рубят.
Около девяти вечера прилетели первые петухи. Они громко усаживались на деревья, на которых собирались ночевать. Один, два, четыре, пять… После короткого перерыва уже чуть дальше слышен был хлопот еще нескольких мошников. Последний, пятнадцатый, прилетел в полной темноте и долго хлопал крыльями, усаживаясь на уже почти невидимые ветви… Все стихло, хотя по прилету некоторые и пытались «потэкать» и «поточить». Лежа в такой темноте, мысленно фантазировал, как петухи сидят на деревьях, о чем думают… И хотя дорога была немалой, сон не шел. Вслушиваясь во все звуки и скрипы, возбужденное сознание так до утра и не заснуло… Первым «затэкал» петух прямо над шалашом. Сразу довольно робко, без «точения». Ему вдали отозвался еще один, а затем буквально вокруг все «завелось», «затэкало», «заточило». Если бы и спал в это время, то точно бы проснулся. Невдалеке протянул утренний вальдшнеп, но глухари оказались еще более ранними птичками. Минут через 15 на востоке появилась светлая полоска зари. Лес ощутимо оживился. Посветлело. Первые петухи начинали спускаться на землю и продолжали токование на земле, у каждого взрослого токовика имелся свой территориально выделенный незримой границей токовый участок. И если на него претендует другой петух, то часто токование переходило в драку. А вот драки были разные. Случалось, что два петуха лишь вытягивали почти горизонтально свои шеи, приближая клювы один к одному, и, как офицеры на дуэли, обменивались выпадами «шпаг». Пофехтовав таким образом, они расходились, не до конца выяснив силы и иерархию каждого. Были и другие, которые сразу же вступали в драку, схватившись за перья на шее друг друга и нанося изгибами крыльев такие громкие и крепкие удары, что только вода, мох, перья летели во все стороны. Если бы такие звуки услышал несведущий человек, то сразу сказал бы, что дрова рубят. Видеть такое зрелище без содрогания сложно. Часто у дерунов на шее к концу токования почти не остается перьев и она становиться голой, как у грифа. Причем перья из шей они не выдергивают друг у друга, а перекусывают своим мощным клювом. Мы позже обследовали одно такое место боя и в этом убедились. А Сергею Плыткевичу удалось заснять одного такого бойца.
Вдруг я услышал характерное «квохканье» – и на дерево рядом с шалашом села глухарка. Другая приземлилась на мох и сразу принялась что-то выискивать во мху. Вероятно, оставшиеся ягоды клюквы, которой на этом верховом болоте было немало. Но ее приземление не осталось незамеченным. С разных сторон к ней бегом направились петухи с распущенными хвостами. Но ближе всех оказался один крупный красавец – вероятно, хозяин данной территории, т.к. остальные больше чем на 7-10 м и не стали приближаться. Выдавая куплет за куплетом, он приблизился к глухарке и продолжал петь, а она вдруг села на мох и пригласила кавалера. Он не заставил себя ждать, и таинство любви свершилось. Затем курочка стала прихорашиваться, укладывать перышки, встряхнулась и опять занялась поиском клюквы. Глухарь же запел азартно, колено за коленом. Изо рта в морозном воздухе выходил пар и, казалось, что он как бы курит. Все в этот момент удалось заснять на видео и кадры для фильма о глухарином токе получились очень колоритные. Приближалось время фотосъемки. Вдруг по всей территории тока прошел какой-то шум, один за другим повзлетали на деревья глухари и глухарки, стали тревожно «квохкать». Ясно было, что что-то их испугало. Осмотрев все бойницы, ничего не увидел, но продолжал дальше сидеть. Как оказалось позже, на ток пришла рысь… Конечно, глухари ее заметили и поднялись на деревья. Она направилась к шалашу, но, может, учуяла запах или подошла к нашей тропе, но факт что она развернулась и ушла назад по своим рысьим делам. Этот момент удалось заснять на видео Тимуру Рафаловичу и для фильма такие кадры, снятые в природе, оказались уникальными.
В это утро глухари по настоящему больше не затоковали. Некоторые на деревьях немного пели, другие же просто кормились и позже все разлетелись. Мы же в шалашах остались сидеть до 10 часов утра, и только затем пришел Володя Шарепо.
