Как мы с Петровичем на глухариный ток в Карелию поехали

Это была моя третья весенняя охота в этом году. Отохотившись в Московской и Тверской областях, я отправился на север в погоне за очередным открытием. Михаил Петрович предложил поехать на тока в Карелию, и я согласился.

Добравшись в Ленинградскую область в местечко под Киришами, где у своего сына гостил д. Миша, был встречен растопленной баней. Переночевав, по утру мы выдвинулись в Карелию на двух автомобилях, с вечера решив, что так будет сподручнее освобождать друг друга из снежного плена в тайге. Но будет ли необходимость? Вот и разгулявшаяся погода заставила нас засомневаться, и мы решили оставить одну машину, благо отъехали недалеко. Перегрузили вещи и отправились.

К короткой предыстории поездки стоит отнести тот факт, что Петрович уже делал попытку преодолеть заснеженную таежную дорогу той весной. Добраться до места тогда не получилось, но зато познакомился с хорошими людьми, которые и сообщили нам климатическую обстановку в лесу и дали рекомендации по числам поездки. К слову, в Карелии мы оказались только 6 мая, а охота закрывается уже 10.

Петровича ждали в гости, и, разумеется, мы не могли не заехать, даже несмотря на то, что база находится в противоположной стороне от нашего пункта назначения. По пробитой колее добрались мы без проблем, лишь только снег на оттененных дорожках заложил в голову дурные мысли о возможных трудностях в пути. На месте нас встретили хозяева, прежде всего отведя к стене с добытыми трофеями, а уже после мы прошли к столу и принялись разговаривать об охоте.

Многие слышали об африканской пятерке, но не каждый задумывался о том, что по-весне у нас есть своя, не менее увлекательная и крайне непростая из-за ограниченности сроков, пятерка. Мужики как раз добывали свою русскую пятерку, а к нашему приезду им оставался только тетерев, уверен по итогу они его взяли.

Поздравив с полем, перекусив, набравшись сил и воодушевившись охотничьими результатами мужиков, мы безудержно рванули в тайгу на наше место. Но, проехав километров 20 таежных дорог, Петрович заявил, что забыл документы и нам пришлось возвращаться.

Путь к озеру

Первая треть пути была преодолена без проблем, это вселило в нас излишнюю самоуверенность, а отдыхающие на заболоченной ламбушке гуси только ее подкрепили. Нам показалось, что весна до Карелии все же добралась. На второй трети снега прибавилось, но мы все еще ехали по чьей-то колее. Однако вскоре она закончилась, и мы словно первооткрыватели начали пробивать снежную целину. Твердый наст не сдавался под весом машины, и клиренса стало не хватать. Периодически мы застревали и доставали лопату.

Впереди показался самый сложный участок: затяжной заснеженный спуск, глубокая низина, вся покрытая снежной коркой, и оттаявший каменистый подъем, уже не представляющий особых проблем. Осмотревшись мы начали движение. Колеса слева трамбовали себе снежную колею, а мосты рисовали узоры по насту. Мы пытались разогнаться перед низиной, но инерции не хватило, забуксовав мы застряли. Снег не дал рассмотреть глубокую колею под собой, и мы сели на оба моста и защиту на обледеневшую землю, которую даже лопате взять оказалось не по зубам.

“Травиться – клиренс уменьшать”, – заявил я и выскочил накачивать колеса в надежде хоть чуть оторваться от ледяного плена, но дело дошло до домкрата. Тут-то и открылось новое обстоятельство – забытый во время перегрузки вещей хайджек. Печально, но в тайге магазинов нет, пришлось пользоваться тем, что имели – штатным домкратом. Петрович пошел на горку за порцией камней для подкладки под колеса, а я принялся поднимать машину.

“Александр! Иди, посмотри тут косолапый ходил!” – с интересной интонацией заявил Петрович.
“Петрович, мы с тобой застряли прямо на медвежьей тропе!” – рассмотрев следы, сделал очевидный вывод я.

В общем, все наши попытки не увенчались успехом, а уже вечерело.
“Утро вечера мудренее, завтра вытащим”, – подумали и решили ночевать в машине. Тогда мы еще не знали, что в этом месте нам предстоит провести три дня.

По утру Петрович начал спускать воду, чтобы можно было подлезть к левой стороне, а мне нужно было на правой переложить упоры с камней на нарубленные жерди. Я начал вновь испытывать штатный домкрат на прочность, в котором периодически зубья в основании гнулись и проскакивали. Из-за этого домкрат перекашивало, и машина падала с упора, а нам даже пришлось открыть мини мастерскую на месте. Все это конечно не придавало нам уверенности.

Позже полил дождь и настроение окончательно угасло. Мы даже попробовали намотать на колесо закреплённый к дереву трос, чтобы машина дернула себя сама, но только раздолбали недешевый декоративный колпак на диске.

Еще до того, как колея закончилась, мы видели следы, ведущие в сторону от основной дороги. Решили отправиться за помощью, но пройдя с десяток километров и окончательно промокнув, мы, никого не найдя, вернулись в лагерь. А так как в походе была потеряна половина дня и вновь вечерело, решено было провести очередную ночь в машине.

Помощи не дождаться, рассчитывать можно только на себя, а количество попыток из-за “дышащегося на ладан” домкрата ограничено. Все это заставило нас подойти к вопросу крайне основательно.

“Петрович! Мы уже третий день без горячего. Давай что-нибудь сготовим, поедим и только потом начнем вытаскиваться”, – заявил я, осознав голод.

Мы поели, выпили чаю и снова принялись за работу. А, тем временем, вода почти сошла и появился доступ к левым колесам, земля немного прогрелась и лопатой уже можно было ее подкопать. Подложив упоры уже под все колеса, мы все же выбрались, хотя и далеко не с первой попытки.

В радостях мы даже забыли о том, что ещё вчера, промокшие вдрызг, решили, когда выберемся развернуться в поселок. Тогда мы мечтали только обсохнуть и попариться в бане, но ехать домой побежденными и ждать год реванша не хотелось. Мы оправились дальше и почти сразу же застряли опять.

Но все остальные дорожные трудности мы относительно легко преодолели и спустя пару часов добрались до озера, где все как обычно было прекрасно, и красивые виды буквально стёрли наши негативные воспоминания о нелегком в пути. Помедитировав, принялись обустраивать лагерь: поставили палатку, натянули тент, заготовили дров и приготовили еду. А перекусив, уже нужно было отправляться на подслух, ведь времени у нас остаётся – два дня охоты.

Охота

Мы упорно шли, штурмуя сугробы, к месту предположительного тока, изредка удивляясь о том, как вообще доехали по таким дорогам. Стоит сказать, что у нас не было уверенности наличия тока в этом месте, а были лишь некоторые наработки у Михаил Петровича.

За несколько километров до места назначения, недалеко от дороги с сосны сорвался взрослый глухарь, пролетев немного вдоль дороги он отвернул на вырубку. Проводив его взглядом, мы с Петровичем рассудили о том, что осенью, когда ружье на изготове, редко бывает, когда петух так подставляется на открытых местах под выстрел. Выслушав все наши доводы про закон подлости, чуть позже практически с того же месте сорвался и повторил маршрут отхода второй глухарь.

Решили остаться понаблюдать и послушать, но больше ничего интересного не произошло. Стали возвращаться к лагерю, и хотя спустя несколько десятков метров мы опять сорвали большого петуха, уверенности ток ли это или место кормёжки не было.

Решено было вернуться сюда к утру, но на обратной дороге я повредил колено. Каждый шаг сопровождался еще терпимой, но нарастающей болью, а в лагере выяснилось, что Петрович тоже намял коленный сустав. Это внесло определенные корректировки в наши планы.

Проснувшись в два ночи, стало ясно, что боли не утихли. Мы решили не идти “сквозь зубы”, попробовать залечиться, отложить охоту на крайний день. Немного отдохнув, мы принялись готовить праздничный завтрак ко Дню Победы и параллельно растираться мазями. Я намазал все что было: от финалгона до змеиного яда.

Только порассуждав, что мы первые пробрались сюда этой весной, стоим одни в тайге, и все это создает возвышенное мироощущение, так сразу неподалеку раздались выстрелы. Видимо кто-то отсалютовал в честь праздника из ружья. Я отправился на звук.

На стоянке у избы я встретил трёх карелов: Бориса, Володю и Олега, и после продолжительного знакомства, Борис, узнав про мое желание добыть глухаря, согласился меня отвести на ток. Договорились выходить в 10 вечера.

Попробуйте представить какую радость я испытал: времени крайне мало, остается фактически один день охоты, а точное место тока так и не разведано, еще и травма колена, наши шансы стремились к нулю и тут такая удача в лице Бориса, согласившегося отвести меня на свой ток! Разумеется я решил пойти с ним.

Вышли пол-одиннадцатого, пришли на место к часу. Весь поход предвкушение удачливой охоты заглушало боль в колене, и я шел ее не замечая. По приходу на место действовали по-классике: разожгли костер, потравили байки и легли отдыхать.

Борис спал крепко, а я глаз не сомкнул: слушал тишину и сушил залитые по дороге чуни. В половину третьего первым подала голос кукушка, далее запели разные мелкие птички, а тока слышно не было.

“Не похоже что тут где-то ток”, – разбудил я Бориса. 
“Надо спуститься, сейчас найдем”- ответил Борис и мы спустились с горы.

Борис безуспешно искал все какую-то вырубку, а я молча шел за ним и слушал. Ничего не найдя, мы стали возвращаться на дорогу. Стоит сказать, Борис предупреждал, что не был на этом току уже 4 года.

“Неужели мы не дошли до места?” – рассуждал вслух Борис. 
“Так нет проблем, давай пройдем дальше!” – ответил я.
“Нужно отдохнуть, ноги намял”, – прилег и заявил Борис, выйдя на дорогу.

А я, получив ориентиры, отправился дальше в поисках еще одной горы. Возможно мы были на нужном месте, а может быть я просто не дошел, но ничего похожего я больше не увидел. И хотя что-то внутри меня тянуло пройти еще дальше, но факт того, что Борис все еще отдыхает, а нам так далеко идти до дома, заставил меня развернуться.

Дорога к лагерю захватила первенство по сложности испытаний за эту поездку. Борис проходил по 50 метров и камнем падал на привал. Я уже забрал ружье и патронташ, но это не помогло. Был бы ток, я и глухаря и Бориса бы на руках дотащил, а так – настроение падало, и спустя несколько таких привалов нервишки начали шалить. Я сам шел сквозь зубы, но шел, не подавая вида.

Благо, пройдя половину пути, силы вернулись в ноги Бориса, и мы пошли шустрее. Теперь меня интересовало не то, дойдем ли мы к вечеру до лагеря, а сходил ли Петрович на наше место, был ли там ток, добыл ли он глухаря. Но Петрович был в лагере.

Отсутствие сил и настроения побудило желание сдаться и отправиться домой, и только внезапно начавшийся дождь заставил остаться нас в лагере, так не хотелось собираться в плохую погоду.

Вечером мы отправились в поход последней попытки. К слову, предположительный ток находился рядом с местечком, которое небезосновательно мы прозвали “медвежьим туалетом”. Петрович предложил в этот раз взять с собой собаку Кери, а я уже был не против. Хоть медведей отгонит.

Шли мы два с лишним часа, было тяжело, так как изрядно потеплело. На месте, привязав собаку, мы сели на валежник и сразу же ощутили на себе северный контраст, когда, преодолев заснеженные дороги, на привале приходится отмахиваться от комаров.

Ветер гулял по макушкам хвойного леса, в стороне раздавались железные звуки грома, как тут до нас донеслось “точение” глухаря. В этот момент словно все замерло, мы акцентировали слух, но глухарь затих. Где именно он пропел, почему замолчал, какое расстояние до него, почему капалухи не летят, запоет ли снова, подойдем ли ближе без песни? На эти вопросы у нас не было ответов.

Мы сидели в ожидании и с перспективой очередной ночевки в лесу, чтобы утром хотя бы убедиться в наличии тока, ведь охота будет уже закрыта, как вдруг над нами совершил посадку глухарь. И все что происходило далее с трудом укладывается в моей голове.

Глухарь попытался начать свою песню, но на первом же слоге она оборвалась. Собака заскулила, но петух продолжил сидеть, Петрович потянулся за ружьём, а я включил камеру, закрепленную на лбу. Михаил Петрович произвел выстрел, но глухарь сорвался.

“Ё-маё, Петрович!”- воскликнул я, проводя глухаря взглядом. А тот, пролетев не более 10 метров, снова сел на дерево уже напротив меня.

Признаться честно, в тот момент у меня были заряжены пули, исключительно в целях возможной самообороны, не спроста же мы это место так прозвали.

Я перезарядился на дробь, глухарь все еще сидел без движений, а Петрович вслух недоумевал как смог промазать почти в упор. Наведя стволы, с выстрелом я не спешил, думал. Что вообще происходит, что не так с глухарем, может он еще запоет вообще или он контужен или подранен? Я не знаю сколько времени прошло в моих сомнениях, но в итоге я выстрелил, и глухарь упал на землю.

Тайга испытала нас на прочность, но и не забыла отблагодарить. Спустя время несмотря на все сложности обычно в голове остаются только добрые воспоминания о поездке. Так и в этот раз, обидно лишь за то, что видео с глухарем в камере не сохранилось.