Алик Гринпис.
Перевод: С.Сивцев.
Случилась эта история в 1975 году, осенью. В том году я поступил учиться в физико-математический факультет ЯГУ, и, после трудовой практики, поехал на родину, в село Крест Халджай, что находится в Томпонском улусе. Крест Халджай расположен недалеко от реки Алдан и славится охотой, рыбалкой. На второй день приезда зашел мой старший друг, ветеран Отечественной войны Егор Михайлович Неймохов. «Собираюсь ставить сети на озере Хомустах. Поедешь со мной?» Как не обрадоваться такому предложению, с радостью согласился. День пролетел незаметно в хлопотах по сбору на рыбалку. Вечером завели мотор и начали подниматься вверх по реке Хандыга – притоке Алдана. Дорога дальняя, поэтому остановились на ночлег в избушке охотника. На плесу под избушкой поставили две сети. Я очень удивился, увидев, что ячеи второй сети очень большие. «Егор, ты что, собрался в волейбол играть с водяным? Или хочешь поймать огромную царь-рыбу? Неужели веришь, что водятся такие рыбы?» – с такими словами я надел на голову сеть и моя, отнюдь не маленького размера, голова свободно пролезла в ячею этой странной сети.
«Молчи, не гневи духа воды Кёх Боллох Тойона. Двадцать лет тому назад, в этих местах, удача улыбнулась было мне – в сети попался таймень килограммов за сорок. Но был я молод, несмышлен и упустил его. С тех пор эта рыба снится по ночам. Говорят, счастье слепо и, да улыбнется мне Байанай, я поймаю, наконец-то, эту рыбу» – тихо проговорил старик. Поставив сети, приготовили ужин и сели за стол. Старик бережно вытащил из котомки бутылку белой, налил в кружку. Затем намазал на оладью масло, отрезал кусочек жирного мяса, прихватил щепотку чая и по традиции «покормил» огонь – сначала положил в огонь кусочки еды и, пробормотав благословение, плеснул водку в очаг. Суть его благословения была такой – «Я уже постарел и вряд ли мне удастся вернуться в эти края. Кёх Боллох Тойон, прошу я тебя, не осердившись на дерзкого просителя, одари меня удачей!»
Поужинав, старик сел у печурки и, грея на огне спину, начал свой рассказ: «Вот ты наверняка думаешь, водятся ли на самом деле огромные рыбы? Так вот, слушай. Помнишь старого охотника, кавалера ордена Ленина Егора Атакова? Он рассказал. Видишь вдали вершины гор? В этих местах водились страшные, огромные рыбы, которым впору было заглотнуть не только оленя, но человека».
Я недоверчиво хмыкнул. Старик посмотрел на меня и, не говоря больше ни слова, лег на постель. Тихо потрескивает печка, в избушке тепло, уютно. Я ворочаюсь на постели, не в состоянии уснуть – перед глазами стоит образ великолепной рыбы, которую упустил старик. Егор тоже, чую, не спит – время от времени кряхтит, покашливает. Не в состоянии больше терпеть, я резким движением вскакиваю с нар и зажигаю свечку на столе. «Дед, не томи, расскажи». Егор медленно поднимается с постели, садится к столу, и, напившись чаю, начинает свой рассказ.
«На склонах горы Аан раскинулось озеро Куду. Длина этого озера составляет три километра, а ширина – 1,5. Перед войной это было. В те времена озеро Куду славилось жирными, вкусными карасями, в жаркие дни поверхность озера, говорят, буквально кипела от жирующих карасей. И жила в этом озере щука почти четырехметровой длины, долго видать жила – она была белой, с рубцами от многочисленных ран. Очень часто на рыбалку приезжали эвены. Они с удивлением стали замечать, что к уткам, спокойно плавающим по озеру, подплывает огромная, как бревно рыба и тихонько проглатывает их целиком. У эвенов существует поверье, что их умершие сородичи превращаются в белоснежных зверей, поэтому они никогда не убивают такого лося или медведя. Увидев щуку белесого цвета, они стали почитать её, поверив, что она – дух озера. Приехав к озеру, они первым делом забивали оленя, и, положив в берестяную посуду кусочки оленины, подходили к кромке озера и громко начинали звать щуку. На глади озера образовывался водоворот, и из глубин озера всплывала гигантская щука, высматривая пронзительными огромными глазами собравшихся людей. Тогда кидали в воду мясо и щука, наевшись, так же медленно исчезала. Только после этого эвены садились на ветки и ставили сети. А если щука не наедалась, то не давала спокойно плыть, ударом хвоста раскачивая утлую ветку, или разрывала плетеные из конского хвоста сети.
Однажды осенью приехали к озеру старик со старухой. Как на грех, не было у них лишнего оленя. Решили они угостить щуку старыми мослами, которые были разбросаны по всему берегу. Нарубив, побросали мослы в озеро, но щука не притронулась к их угощению. Она неподвижно стояла на одном месте. Старик, увидев такое дело, испугался. «Давай, говорит, убьем одного оленя и угостим её как следует». На что старуха рассердилась: «Не видишь, щука эта неподвижна как бревно, чего её бояться то! Иди, ставь сети! А я как-нибудь отвлеку эту ненасытную утробу». Не посмев перечить жене, старик сел на ветку и поплыл ставить сети. Не успел он спустить первую сеть, как щука развернулась и поплыла в сторону старика. Старуха, испугавшись, начала бить по воде тальником, громко подзывая щуку. Но щука, не обращая на неё никакого внимания, устремилась к старику. Старик, услышав истошные крики старухи, начал лихорадочно грести к берегу. Надо сказать, что этот эвен славился тем, что мог переплыть любую бурную реку. Так вот, щука сначала несколько раз проплыла вокруг ветки и вдруг мощным ударом хвоста перевернула утлую лодчонку. Старик, оказавшись в воде, начал было плыть к берегу, но после нескольких взмахов руки резко ушел под воду и больше не показывался. Так старуха осталась одна-одиношенька на белом свете. Как ни просила она родственников убить щуку-людоеда, никто не соглашался. «Не надо было обижать духа озера, сами виноваты. Не толкай нас на тяжкий грех!» Тогда она глубокой осенью приехала к берегу реки, забила оленя. Щука, как всегда, приплыла к берегу и медленно перебирая плавниками, замерла в ожидании. Старуха, разрезав на равные куски шкуру оленя, стала набивать их трухлявой древесиной. Зашив куски шкуры, она подожгла труху и раздув искорки, начала кидать в озеро. «Слопай их, как слопала моего старика!» Щука проглотила дюжину кусков с тлеющей трухой и, набив брюхо, уплыла вглубь озера. На следующий день на поверхность озера всплыла вверх брюхом огромная, невиданных доселе размеров, щука. Волны выкинули её на берег и целую неделю пировали вороны, клюя останки щуки. Старуха, увидев тушу щуки, стала хлопать себя по ягодицам и громко хохоча бросилась в озеро и утонула. На следующий год вся рыба в озере запаршивела, стала худой, потом и вовсе исчезла».
Ночью мне снилась огромная щука, ощерившая свою страшную пасть в попытке захватить мою голову. Я отмахиваюсь от неё неизвестно откуда взявшимся батасом и в последний момент отрубаю ей голову.
Утром поднялись рано, посмотрели сети. На первую попалось семь хариусов и несколько гольцов, на второй ничего не было. Оставив вторую сеть на месте, поехали дальше. Я рассказываю Егору про свой сон, он ничего не говорит, но заметно, что мой рассказ не оставил его равнодушным. По прибытии на озеро Хомустах мы увидели, что здесь уже побывали рыбаки – в избушке было чадно, по всему полу раскиданы кости и чешуя рыбы, возле печки кто-то ощипывал уток. Старику это не понравилось, он с недовольным видом спустился к лодке. Я, чертыхаясь, собрал весь мусор в ведро и, вынеся на улицу, сложил в кучу и поджег. Пока я приводил в порядок избу, Егор успел поставить на озере девять сетей. Вечером сняли всего пятнадцать карасей. «Видать выловили всю рыбу. Поедем к другому озеру?» – предложил я за ужином. «Нет. Будем ловить здесь» – старик был непреклонен. Нет, так нет. Поужинав, разложили постели и заснули. Утром сняли восемнадцать карасей. Решили ехать назад. Монотонно урчит мотор. Вглядываясь в стремительно несущиеся потоки воды, я думал о том, как быстро мы начинаем забывать традиции и обычаи предков. Раньше, перед тем, как покинуть приютившую тебя избушку, обязательно прибирались в избушке, оставляли около печки дрова, на столе – соль, чай и спички…
Подплыли к сети, оставленному вчера. Было заметно, как дрожит, выгибается тальник, к которому привязали сеть. «О! Кёх Боллох Тойон внял моим мольбам! Ну, давай, ты осмотри сеть, я буду грести» – дрожащим от волнения голосом сказал старик. Взявшись за тетиву сети, я почувствовал, что попалась крупная рыба, – бесится, рвется как необъезженная лошадь! Упершись ногой о борт лодки, стал постепенно вытягивать сеть. Вскоре поверхность воды забурлила и мы с восторгом увидели, что в сети сидят два больших тайменя! По мере приближения к лодке, они перестали вырываться и покорно, как оглушенные, плыли, похожие на бревна. Вдруг они, в последнем рывке к свободе, заметались в надежде нырнуть в прохладную глубь реки. От неожиданности я упал на колени. «Не вытягивай! Упустишь! Нужно застрелить их!» – прокричал-прохрипел старик. Тетива сети крепко впилась в мою руку – показались капли крови. Несмотря на режущую боль, я смог подвести к старику одну рыбину. Почти уткнув ствол ружья к голове тайменя, старик выстрелил. Или волнение его было слишком велико, или качнуло лодку, но он промазал. В лихорадочной попытке перезарядить одностволку, Егор выронил в воду патрон. Рассердившись на неуклюжесть старика и не в силах больше терпеть адскую боль, резким рывком вытянул рыбину в лодку. Таймень, оказавшись в лодке, в каком-то неестественном прыжке вывернулся из сети. Старик завопил. Я, недолго думая, сунул в зубастую пасть тайменя руку и, подняв его высоко, бросил под ноги старика. Оглушенная падением рыбина затихла. Затем подхватил под жабры второго и опять кинул под ноги Егору. « Оо! Сон твой вещий! Байанай благосклонен тебе!» – старик не скрывает своей радости. Увидев кровь на руке, он нахмурил брови: «Никогда не суй руку в пасть тайменя или щуки! Можешь без руки остаться. Заражение крови случится».
Когда дома взвесили, оказалось что весили они 18 и 24 килограммов. Егор после этого недолго прожил. Перед смертью он подарил мне свою счастливую сеть: «Поймай упущенную мною сорокакилограммовую рыбину».
У каждого есть своя мечта. Кто-то мечтает купить машину, квартиру, кто-то – жениться на красивой девушке, разбогатеть и купаться в богатстве. А я мечтаю поймать стокилограммового тайменя – властелина реки. Не знаю, исполнится ли моя сокровенная мечта.
Однажды весной, во время половодья, поплыл на резиновой лодке к озеру Кюндя, что недалеко от поселка. Все вокруг залито вешними водами. Контур озера можно определить только по верхушкам деревьев. Поставил ту самую, счастливую, сеть. На следующий день, подплывая к сети, почувствовал – сегодня мой день, удача на моей стороне! Так и есть, поплавки сети то всплывают, то тонут. Что-то огромное и сильное пытается вырваться из цепких нитей сети. В это время послышалось звонкое гудение лодочного мотора. Подняв голову, я увидел приближающуюся лодку. В лодке сидел мой сосед Охлопков Саша с двумя сыновьями – они ехали с охоты. По мере приближения лодки, в моей голове заметались мысли: «Если они помогут мне вытащить рыбину в лодку, я должен буду, по обычаю, поделить добычу на равные доли. Тогда мне достанется мизер. Почему я должен делиться с кем-то добычей, которую Байанай определил только мне?» Подумав так, я отпустил тетиву сети в воду и, как ни в чем не бывало, помахал Саше рукой. Лодка с ревом проехала мимо. Начинаю вытягивать сеть в лодку. Хотя я вешу больше центнера, рыба водит мою лодку как щепку. В тщетной попытке вглядеться в рыбину, мне мерещится огромный таймень. Только подтащив к лодке, с ужасом разглядел зубастую пасть щуки. Под водой извивается туловище речного монстра. Длина щуки на глазок – где-то два с половиной метра, вес – килограммов за сто. При виде такого чудовища меня прошибло холодным потом, тем более щука, рванувшись в сторону, резко крутанула лодку. Испугавшись, что щука прокусит резиновую лодку, я снова отпустил сеть в воду и поплыл домой за ружьем. Когда вернулся, на дереве, куда я привязывал сеть, сиротливо трепетал на ветру обрывок бечевки от сети…
